В очередном интервью российской газете «Коммерсант» второй президент Армении Роберт Кочарян, говоря о своем возвращении в политику, заявил.

«Вопрос не в том, что я ищу власть. Я ее десять лет не искал. Все возможные карьерные высоты мною взяты. Да, мне хотелось бы, чтобы ко мне обращались «господин президент», а не «господин премьер-министр», первое звучит лучше», - сказал он.

«Я буду вовлечен в политические процессы. В каких форматах? Это может быть партия, может быть движение, может быть активное содействие какой-то партии, мое участие может быть персонифицировано или неперсонифицировано», - сказал Кочарян.

Он не уточнил, примет ли участие в предстоящих в Армении внеочередных парламентских выборах.

«Можно сказать, что я пока не определился. В том числе в силу того, что происходит. Не думаю, что в Армении кто-то знает, что происходит.

Происходяшее в Армении в апреле-мае была смена власти. Думаю, Пашинян почувствовал протестные настроения и вовремя их возглавил, что вылилось в смену власти. Это было впечатляюще».

По словам Кочаряна, прошедшие после революции четыре месяца показали, что проблемы только увеличиваются, и он возвращается в политику в том числе и по этой причине.

«Возглавляемое Николом Пашиняном правительство не имеет четкой экономической программы и геополитического видения», - сказал Кочарян, сравнив премьер-министра Армении с бывшим президентом Венесуэлы Уго Чавесом.

По словам экс-президента, сейчас в Армении ситуация изменилась: революционная эйфория прошла, сегодня часть общества не боится высказывать свою точку зрения, в чем, по мнению Кочаряна, существенную роль сыграла и его позиция.

Кочарян также отметил, что хотя Пашинян назвал его «политическим трупом», однако на самом деле премьер-министр боится его, считая политическим противником, поскольку «заметная» часть общества понимает, что Кочарян в состоянии вновь достичь таких экономических успехов, какие были достигнуты в годы его президентства.

«Что мы получили сегодня? Разделение общества на белых и черных. Отпугнули инвесторов не только собственных, но и зарубежных», - отметил Кочарян. Он воздержался от критики Сержа Саргсяна, сказав, что в свое время жестко критиковал бывшие власти, а сейчас не хочет критиковать тех, кто уже ушел.

В интервью также была затронута тема отношений Кочаряна с Путиным. Экс-президент подчеркнул, что после ухода с поста президента продолжил контакты с президентом России, однако он их никогда не афишировал.

«Где-то на втором годе я почувствовал какую-то химию между нами. Наше мировосприятие достаточно похоже», - сказал Кочарян, добавив, что дружба с Путиным – это личная дружба, а не дружба руководителей Армении и России.

Основная ответственность за трагедию 1 марта 2008 года, по мнению Роберта Кочаряна, который занимал тогда пост президента Армении, лежит на той силе, действия которой привели к столкновениям. Однако «в какой-то степени эта ответственность делится» между властью и оппозицией, сказал он.

Он дипломатично уклонился от высказывания своей точки зрения касательно российско-грузинской войны и аннексии Крыма, лишь отметил, что прежде был в Крыму и видел, что живущие там люди больше ориентированы на Россию. Он также добавил, что, наверное, можно было сделать так, чтобы это не привело к кровопролитию в Донецке и Луганске.

Кстати, отвечая на вопросы о Крыме, Кочарян не стал использовать выражения «аннексия» или «воссоединение с Россией».

В беседе с «Коммерсантом» Роберт Кочарян также сказал, что ему «совершенно непонятно» участие армянской стороны на уровне первого лица в саммите НАТО в Брюсселе. Отвечая на замечание о том, что в подобных саммитах участвовали также Владимир Путин и Дмитрий Медведев, Кочарян сказал: «Это были другие времена. Я тоже участвовал в саммите НАТО, но тогда совместных программ у России и НАТО было больше, чем у НАТО с Арменией. Не было такого противостояния, а был вектор взаимодействия между альянсом и Россией. В ситуации, когда разорваны даже контакты, такой подчеркнутое участие - это некий сигнал».